Редакция не предоставляет справочной информации и не несёт ответственности за достоверность содержимого рекламных объявлений.Настоящий ресурс может содержать материалы 18+

Как вынужденное участие в бойзбэнд-шоу сделало россиянина кумиром молодых китайцев

Владислав Иванов (Лелуш) испробовал все возможное в рамках контракта, чтобы покинуть китайское шоу. Но его удрученность и нерешительность, прямые просьбы отпустить с проекта дали обратный эффект – Иванов дошел до финала, но также стал иконой культуры Санг (санг венхуа). Доктор китайской культуры и литературы Сяонин Лу из Лондонского университета объяснила причину его популярности на The Conversation (переводной материал публикуется в орфографии автора).

В китайском иероглифе «санг» — 丧 – собрано несколько фрагментов слов и идиом, означающих недостаток смелости, энергии и живости. Это слова «туи санг» (подавленный), «жу санг» (расстроенный), «хуи хин санг ки» (разочарованный) и «чуи тоу санг ки» (удрученный).

Эти чувства, наряду с пессимизмом и самоуничижением, в последние несколько лет беззастенчиво воспеваются в молодежной субкультуре, известной как Санг. В китайских соцсетях Weibo и WeChat поддержание и распространение этой субкультуры происходит при помощи забавных мемов и циничных высказываний, превращающих уныние в популярный стиль.

Как вынужденное участие в бойзбэнд-шоу сделало россиянина кумиром молодых китайцев

Ряд китайские медиа-исследователей увязывают образование субкультуры Санг с вирусным мемом «Ге, ты сутулишься», сопровождаемым кадром из комедийного китайского сериала 90-х.

В китайской соцсети Weibo положение тела комедийного персонажа Ге Ю было воспринято некоторыми пользователями, как полное принятие уныния. Они добавили к этой картинке крылатую фразу «Я – полный провал».

На фоне популярности этого мема среди китайское молодежной аудитории соцсетей культового статуса в культуре Санга достигли подавленный лягушонок Пепе и циничный алкоголик БоДжек. Обрели популярность юмористические самооправдания, вроде «жизнь – череда закрывающихся дверей» или «ложись плашмя, когда жизнь сшибает тебя с ног».

Средство от нереалистичного позитива

Принятие культуры Санг миллениалами Китая– это безропотное отклонение от основной политической идеологии КНР и, одновременно, вопиющее неприятие современной тенденции к высоким позитивности и продуктивности.

Со вступлением Си Цзиньпиня на пост главы государства (2012 год), китайская коммунистическая партия сделала популярное словосочетание «позитивная энергия» (чжэн нэнлян) модным политическим слоганом, тем самым продвигая «позитивную энергию» в политических целях.

Ученая-китаист Франческа Триггс посчитала, что дискурс «позитивной энергии» подчеркивает социальную ответственность каждого гражданина Китая. Также этот дискурс используется в целях оправдания госконтроля интернет-пространства, а также для формирования идеологического консенсуса и общественного мнения.

 

Как вынужденное участие в бойзбэнд-шоу сделало россиянина кумиром молодых китайцев

Параллельно партийной пропаганде о «позитивной энергии» распространяются неолиберальные басни о самосознании. В книжных магазинах Китая имеются целые разделы, посвященные известным предпринимателям и их «историям успеха, достигнутым своими руками». Такая «позитивизация» поспособствовала тому, что миллениалы, на плечах которых лежит основная тяжесть скорого экономического развития Китая, попросту перегорели.

Жесткая академическая конкуренция, стремительное удорожание жилья, рабочая культура «996» (ежедневно с 9 утра до 9 вечера, шестидневка) и невозможность продвижения вверх по социальной вертикали – это лишь часть суровой реальности, в которой оказываются молодые китайцы. Для них принятие «Санга», т.е. относиться к себе и к жизни в пораженческом ключе – стратегия, позволяющая преодолеть неопределенность будущего и, одновременно, способ сближения со сверстниками.

Неожиданная слава исполнителя-неудачника из реалили-шоу бойзбэнда демонстрирует, что певческая культура вполне может использовать коммерческую заинтересованность публики (коммодификацию) для самореализации и реального успеха. Молодые китайские телезрители восприняли вялое выступление на сцене Лелуша (Владислава Иванова) с интересом, потому что он «является» им без постановочной подготовки, т.е. самим собой. Они разглядели в этом русском парне «одного из нас».

У китайских зрителей возникла эмоциональная связь с Ивановым. Поэтому им пришлось ввергнуть парня в суровые соревновательные испытания в течении всего сезона ровно так, как им самим приходится ежедневно трудиться. Возникает вопрос: если бы Лелуш знал о культуре санга и понимал, что его уныние способствует завоеванию поклонников – старался бы он еще больше?