Пусть специалисты-международники и историки не всегда успешны в своих выводах, но это не повод для вашингтонской элиты отказываться от их мнения, предпочтя поддержку юристов. Об этом пишет Джастин Логан, глава внешнеполитических исследований института Катона. Источник: The National Interest.
В институте Катона выполнено исследование, систематизировавшее ученые степени всех внешнеполитических чиновников (157 человек) на уровне американского Кабмина с 1945 года – госсекретарей и главы военного/оборонного ведомства, директоров ЦРУ, советников нацбеза, послов ООН, секретарей внутренней безопасности и руководителей нацразведки.
Обнаружено, что среди них 55 высших чиновников (или 35%) в качестве высшего образовательного достижения имели степень доктора юридических наук/бакалавра права. И только у 16 человек (или 10%) имелась докторская степень по истории или политическим наукам.
Почему американские правительства традиционно считают, что внешнюю политику Америки должны возглавлять юристы, а не историки или политологи?
Во-первых, важно признать, что такой образовательный состав мог быть неумышленным. Сразу возникает вопрос об эндогенности (т.е. о процессе, вызванном внутренними факторами): в среде политиков популярны ученые степени, и именно политики чаще всего оказываются на должностях национальной безопасности в Кабмине США.
Кроме того, диплом юриста является хорошим фильтром, демонстрирующим наличие базовых качеств ума: как минимум, способность понять прочитанное плюс навыки письма. Дело не в том, что каждая вашингтонская администрация всякий раз ищет для себя юристов, чтобы поручить им внешнюю политику; просто так получается, что по округу Колумбия всегда суетится очень много юристов.
Впрочем, одной из причин популярности выбора юристов для управления делами является то, что юристов обучают аргументировать их наем: юридическое образование включает изучение логики и формальной аргументации в рамках действующего законодательства.
Поскольку общая стратегия Америки меняется крайне редко, то и окружающий ее политику аргументационный круг очень узкий, из-за чего талант к участию в спорах может оказаться более полезным навыком, чем способность к объяснению и анализу, прививаемым социальными науками.
Более того, юридическая подготовка дает этим политикам необходимые контакты и знания из сферы юриспруденции, смежной с международным правом. Это важно, потому что Соединенным Штатам довольно часто приходится утверждать, что их поведение международного права не нарушает. Поэтому, когда Штаты нарушают международное право, они бегут на юридический факультет и находят кучу умных профессоров права, авторитетно объясняющих, почему очередное нарушение международного права, совершенное Америкой, на самом деле не является нарушением международных правовых норм.
Во-вторых, вполне возможно, что социальные науки для внешней политики США попросту уже не актуальны. Политологи сейчас отдают предпочтение сложным методам и универсальным моделям, поднимая их выше решения проблем по существу. Поэтому работы многих ученых-интеллектуалов в области политической безопасности Америки попросту игнорируются. Другими словами, сделав упор на сложные количественные и формальные методы, политологи оттолкнули политиков-юристов, не понимающих этих методов и поэтому предпочитающих не замечать сами вопросы.
Однако существует множество хорошо написанных, действительно качественных политологических и исторических материалов, посвященных актуальным темам, которые политики способны прочесть и понять, извлекая пользу. Проблема в том, что большая часть таких исследований не говорит политикам того, что они хотят услышать. Тот факт, что аналитические центры заменили общественные науки в свите правительственных советников США, предполагает, что политикам не нужны рекомендации исследователей, им необходима лишь поддержка.
Наконец, социологи способны преуспеть в анализе, но не обладают навыками для его реализации. Эти ученые могут хорошо определять закономерности в международной политике, но не в состоянии управлять бюрократией, которая творит историю. Конечно, юристы более склонны к бюрократии. Однако на политическом Олимпе США в прошлом были социологи, отлично справлявшиеся с бюрократическими ролями – тот же Генри Киссинджер.
Современные доктора наук из сферы политологии, работающие в правительстве, как и их коллеги-юристы, обычно выбираются на основе их согласия с политикой правительства. Но при крупных внешнеполитических кризисах Соединенных Штатов прошлого социальные науки и политика неоднократно вступали в противоречие друг с другом.
Например, Ханс Моргентау и Кеннет Вальц, два декана американских факультетов международных отношений (IR), выступили против вьетнамской войны в середине 1960-х. Огромное число ученых из сферы IR выступили против войны в Ираке, публикуя статьи в СМИ до и после начала войны, и излагая свои аргументы всем, кто готов был слушать. К ним тогда присоединились 2200 историков с академическим образованием.
Когда дело дошло до всплеска новой экспансии в Афганистане, группа ученых подготовила письмо президенту Обаме, призывая его не поднимать волну, и, как выразился Джек Снайдер из Колумбийского университета, «Большинство наших ученых считают, что условия в Афганистане ужасны, и что политическая ситуация ужасна, следовательно, условия для успешной борьбы с повстанцами и организация государственного переустройства в этой стране сложатся неблагоприятно». Снайдер предупреждал, что обамовская военная стратегия «обойдется крайне дорого, займет очень много времени и с большой вероятностью не сработает».
Учитывая послужной список членов внешнеполитических ведомств Соединенных Штатов за последние 50 лет, выборные должностные лица Вашингтона должны приложить усилия, чтобы использовать знания американских политологов с соответствующим академическим образованием.