Долгое время международные террористические группировки мало интересовались Китаем, будучи слишком сосредоточены на странах Запада или своих местных противниках. Однако 8 октября смертник ИГХ подорвался в мечети афганского Кундуза и убил почти 50 человек. После чего в ИГХ заявили, что смертник был уйгуром и нападение связано с положением синьцзянских уйгуров Китая, с которым сотрудничает «Талибан» (запрещен в РФ).
Автор материала Рафаэлло Пантуччи, аналитик оборонного института Великобритании (RUSI), отмечает, что история взаимодействия Китая с агрессивными исламистскими группировками достаточно сложна. Долгое время Пекин демонстрировал статус державы «развивающегося мира», что позволяло ему скрываться за видимостью государства, не настроенного враждебно к «угнетенному миру».
До 11 сентября теоретики «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) считали даже Пекин возможным партнером, следуя старому тезису: «враг моего врага – мой друг» (т.е. Китай воспринимался ими как враг Штатов).
Некоторая толерантность, проявляемая Китаем в конце 1990-х по отношению к алькайдовцам, время от времени использовавшим его территорию для транзита и операций поддержки, объясняется скорее невежеством, чем намеренным сотрудничеством. С 2004 г. эта динамика изменилась, поскольку китайская разведка продемонстрировала готовность сотрудничества с западными спецслужбами по выдаче подозреваемых в терроризме, следующих транзитом через аэропорты Китая.
Пекин и «Талибан»
Во время первого талибского правительства 1990-х китайские официальные лица пусть и не напрямую, но поддерживали взаимодействие с режимом муллы Омара. Китай никогда не демонстрировал поддержки «Талибану» (запрещен в РФ), но работал с этой группой на «заднем плане». Главным образом это выражалось в предоставлении Китаем ограниченных инвестиций и поддержки в расчете, что «Талибан» удержит уйгурские группировки, обосновавшиеся в Афганистане, от нападений на Китай.
Пекин, похоже, не особо беспокоили более крупные цели «Талибана», пока талибские лидеры контролировали уйгурских боевиков. Тем не менее, существует мало свидетельств того, что Пекин видел связь своей внутренней проблемы с международной террористической угрозой.
После вторжения проамериканской коалиции в Афганистан, а затем и в Ирак, проблема международного терроризма обострилась во всем мире, поскольку террористы нацелились на все большее число стран. Однако, несмотря на успех Китая по включению некоторых из своих уйгурских группировок в перечни террористических организаций ООН и США, это не привлекло к стране внимания международных джихадистов.
Нарастание террористической угрозы для Китая
Сразу после теракта 11 сентября Пекин изменил отношение к талибам, став их опасаться. Во второй половине «нулевых» все больше китайских граждан оказывались пострадавшими в результате терактов по всему миру, но, как правило, лишь случайными жертвами.
«Аль-Каида», а затем лидеры «ИГИЛ» (обе организации запрещены в РФ) выпустили несколько заявлений, угрожая Пекину из-за обращения с уйгурами и мусульманами вообще, но, по большей части, они не привели к каким-то серьезным террористическим акциям против Китая.
Теперь уже нельзя отрицать, что Китай подвергается террористическим нападениям, тем более, что его присутствие в Афганистане возрастает. В ИГХ отчетливо понимают, что руководство «Талибана» идет на поклон к Пекину, и считают это слабостью, из которой можно извлечь выгоду. Идея этой группировки проста: она предлагает свои ряды в качестве пристанища для боевиков-уйгуров, недовольных талибами.
Лидеры «Талибана» крайне заинтересованы в привлечении китайских инвестиций и экономическом партнерстве. На встрече, состоявшейся в конце октября между Ван И, главой китайского МИД, и руководителями «Талибана» в катарской Дохе, министр Китая сосредоточил внимание на необходимости стабильного правительства в Афганистане и вновь призвал талибов к разрыву связей с уйгурскими боевиками.
Способны ли талибы прекратить поддержку уйгурских террористов?
Это все еще открытый вопрос. Несколько последних месяцев талибы заявляют, что не позволят игиловским боевикам использовать Афганистан как базу для нападений на пограничных соседей, и что уйгурские боевики покинули страну.
Тем не менее, Пекин это не убеждает. Китайские власти прекрасно осознают, насколько опасное развитие событий может случиться далее, учитывая, что Пекин и без того сталкивается с серьезными угрозами в своем регионе.
Поступают сообщения о растущем присутствии Китая в Таджикистане с целью наращивания способности Душанбе к противостоянию потенциальным афганским угрозам. Укрепляющаяся группировка боевиков в Пакистане угрожает китайским интересам, поскольку нападения в Дасу и Карачи осуществлялись местными сепаратистами белуджами и синдхами.
Китайское посольство в Бишкеке (Кыргызстан) подверглось нападению в 2016 г., его консульство в Карачи – в 2018 г. Тамошние протестные движения, группы боевиков и многие политики воспринимают Китай как противника. Однако до сих пор большинство нападений было совершено местными сепаратистскими движениями. Сейчас же страна оказалась под прицелом джихадистов ИГХ.
Туманные перспективы
Проблема правительства Китая в том, что при обладании крупной и хорошо оснащенной армией китайские силовики имеют мало опыта в противостоянии боевым террористическим организациям, поэтому обычно полагаются на поддержку других стран. Тем не менее, учитывая возросшее взаимодействие Китая с Пакистаном – одним из своих наиболее надежных союзников – на решение проблем Пекина с террористами чужими руками уже не получается рассчитывать.
«Талибан» способен демонстрировать большую силу и проявлять высокомерие, но им будет крайне сложно подавить группы боевиков на своей территории, а значит, и не удастся полностью защитить Китай от «афганских» террористических организаций.
В некотором смысле Пекин оказался в патовой ситуации. Будучи самым могущественным и влиятельным соседом Афганистана, Китай все чаще воспринимается на международной арене как главный сторонник талибов. Однако если Пекин примет на себя эту роль, то ему придется заполнять вакуум, который оставлен Штатами в Афганистане, а этого Китай старается избежать. Реальность, однако, такова, что китайское государство уже затягивает «афганский вакуум». И нападение ИГХ в Кундузе с последующим заявлением террористов, что Китай будет наказан за «антимусульманскую» политику в Синьцзяне, наглядно демонстрирует, как интенсивно Пекин затягивается Афганистаном.